«Грех Самарийский» («Пять мужей», гл.7)
Рейтинг: 5 / 5
- Информация о материале
- Просмотров: 2943
(Пять мужей, глава 7)
Четвертым по нашему счёту и пятым в хронологическом порядке мужем самарянки, несомненно, был Моисей, чьей рукой написана, а, точнее, записана Тора́ (ивр. букв. «учение, закон») или Пятикнижие Моисеево — первые 5 книг Библии.
«Как, эти ужасные самаряне и Моисей?!» — могут воскликнуть многие христиане, да и иудеи. В рядовом представлении и тех, и других непомерная «ужасность» самарян, с которыми «иудеи не общаются», имеет почти трехтысячелетнюю историю и тянется еще со времен распада единого Израильского государства на два самостоятельных царства. Опорой этого заблуждения являются слова Библии о «рабе Соломонове» (мужественном, заметим) Иеровоаме — бывшем «смотрителе над оброчными из дома Иосифова». Став царем, он «сделал двух золотых тельцов и сказал [народу]: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане… И построил он капище на высоте и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных»[i].
Однако никакого кощунства, никакой сенсации и никакого «мезальянса» в определении Моисея в качестве пятого «мужа» Самарянской «женщины» нет и в помине. Те самаритяне, о которых идёт речь в Новом Завете, страшными, кровавыми язычниками, жестокими поклонниками Ваала и Астарты, приносящими людей в жертву, как то думают некоторые, не были. Они исповедовали в качестве Священного Писания Тору, поклонялись только единому Богу и, как и остальные израильтяне, считали своим праотцем патриарха Иакова-Израиля. Да, как сказала женщина Христу о взаимоотношениях на тот момент времени, «иудеи с Самарянами не сообщаются». Однако не по вине последних.
Тогда отчего к ним такое предосудительное отношение?
В контексте рассматриваемой главы Евангелия от Иоанна вопрос этот крайне важен и требует тщательного рассмотрения.
Начнём с того, что изначально самаряне и иудеи были и считались «братьями… сынами Израилевыми»[ii], несмотря на то, что по воле Бога в 928 до Р.Х. по смерти царя Соломона стали подданными разных царств. Первые были жителями Северного, названного так по имени его столицы, города Самария, вторые — Южного.
При этом раскол прежде единого еврейского государства на многочисленное Израильское (Северное) Царство и гораздо меньшее по площади и населению Иудейское (Южное)[1] произошел вовсе не из-за «предвечной ужасности» самарян. Виновником трагического для еврейского народа раскола стал довольно любвеобильный и не преданный Господу Соломон: «было у него семьсот жен и триста наложниц… Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему… И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу… Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу… Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской»[iii].
Этим Соломон прогневал Господа, Который в наказание за грехи объявил ему Свою волю о последующим после его смерти исторжении царства Израильского из руки его наследника (под властью последнего в знак признания заслуг деда— праведного Давида — останется лишь малая часть царства)[iv]. Сказанное свершилась. Однако амбициозный, но явно недалекий Ровоам, сын Соломона и аммонитянки Наамы воспротивился заслуженному наказанию Господнему. И «прибыв в Иерусалим…собрал из всего дома Иудина и из колена Вениаминова сто восемьдесят тысяч отборных воинов, дабы воевать с домом Израилевым» с целью вернуть себе царство[v]. Но народ вновь отказал ему в поддержке[2]… (Так и не смирившись с наказанием Господним за грехи отца, Ровоам продолжал оставаться с состоянии войны с царем Израильского царства вплоть до своей смерти.)
Теперь о богоотступническом преступлении Иеровоама. Избранный народом царём над десятью коленами Израиля, он, умеющий, согласно Библии, «делать дело», вполне резонно опасался, что «царство может опять перейти к дому Давидову; если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем… И посоветовавшись царь» сделал то, что сделал[vi]. В принципе с точки зрения «грязной» политики это был заурядный манёвр. Подобный тому что, как бы беря с Иеровоама пример, прикрываясь Богом, сейчас вытворяет безбожная украинская власть. Однако по высокому, духовному счету, Израильский царь конечно же, совершал богопротивные вещи.
Впрочем, гневил он Бога примерно так же, как до него это делал блистательный Соломон, традиционно воспринимаемый ныне, не иначе, как великим мудрецом, легендарным правителем единого Израильского царства в период его наивысшего расцвета, строителе Первого храма, но никак не великим грешником. Также прекрасно известно и то, что и ранее израильский народ многократно и с пребольшущей готовностью и охотой поклонялся золотым тельцам, служил всяким богам и совершал всякие мерзости перед Богом. Причем, даже тогда, когда Моисей на горе Синай получал «две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим»[vii].
Да и после раздела еврейского государства иудеи в своём богомерзком отступничестве часто были ничуть не лучше самарян. Так Рововам продолжил позднюю греховную политику своего отца. В его царствование «делал Иуда неугодное пред очами Господа, и раздражали Его более всего того, что сделали отцы их своими грехами, какими они грешили. И устроили они у себя высоты и статуи и капища на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом. И блудники были также в этой земле и делали все мерзости тех народов, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых». Продолжалось это и последующее царствование сына Ровоама Авии: «Он ходил во всех грехах отца своего, которые тот делал прежде него»[viii]. И во многие, многие другие времена.
Разумеется, правили Иудеей и праведные цари, подобно Асе или, особенно, Езекии[ix], однако это было, скорее, исключением. Кончило Южное Иудейское государство также богомерзостно, как и начало. В царствование сына Езекии Манассии в грехе богоотпадения иудеи не только не уступали самарянам, но и перещеголяли иные народы: «делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. И снова устроил высоты… и поставил жертвенники Ваалу, и сделал дубраву… и поклонялся всему воинству небесному, и служил ему. И соорудил жертвенники в доме Господнем… И соорудил жертвенники всему воинству небесному на обоих дворах дома Господня, и провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневать Его. И поставил истукан Астарты… и совратил их Манассия до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых»[x].
Словом, никакой тянущейся еще с Х в. до Р.Х. изначальной вины, «смертного греха» самарян в том, что в итоге иудеи перестали с ними общаться, нет.
Настоящий же раскол — не на политической, преимущественно, ниве среди соперничающих династий правителей разных частей прежде единой страны, но в душах близкородственных людей — отторжение одного народа другим — произошел и стал набирать свою мертвящую силу много веков позже: после утери независимости, а затем и полного уничтожения обеих царств внешними врагами[3].
Вернувшиеся после эдикта Кира (ок. 538 до Р.Х) из Вавилонского плена уцелевшие там прежние жители Иудеи, а также их потомки, продолжали считать себя правоверными иудеями. А в самарянах со свойственным евреям презрением уже видели чуждый им «сборный» народ[4], полученный от этнического смешения языческих племен, переселенных из Месопотамии и Сирии[xi] с остатком прежнего населения Северного Израильского царства. Таким образом, на имевшиеся некоторые разногласия на религиозной почве, раздуваемые большей частью по политическим мотивам, наложилась жгучая и гремучая этническая пропасть, вследствие чего иудеи с негодованием оттолкнули предложение самарян помочь в восстановлении окончательно разрушенного вавилонянами Иерусалимского Храма. Это глубоко оскорбило самарян в их лучших религиозных чувствах, после чего они стали всячески препятствовать восстановлению храма.
В период между 450 и 400 гг. до Р.Х. во времена основоположника раввинистического иудаизма Ездры[5], личного друга персидского царя Ксеркса, преобразовавшего по его указу Иудею в сатрапию (Иосиф Флавий[6])и наместника Иудеи Неемии (автора «Книги Неемии»), бывшего дотоле виночерпием при дворе персидского царя Артаксеркса,отношения между иудеями и самарянами вылились в открытую вражду.
Еще позже, уже после Нееемии, в IV в. до Р.Х. к преимущественно этническому аспекту вражды весомо прибавился и духовный. Правда, не без душка. Персы назначили своим наместником в Иерусалиме самаритянина Санваллата. Иудеи его возненавидели и, как несколько туманно пишет Иосиф Флавий, сместили Менассию из семьи первосвященников по причине его женитьбы на дочери Санваллата. Санваллат не остался перед иудеями в долгу и в ответ около 350 г. до Р.Х. построил зятю храм на священной горе Гаризим[7], который повторял по своему виду Иерусалимский. Отвергнутые самаряне получили прежнее и удобное им место поклонения (а также перестали быть верующими «второго сорта»), а иудеи расценили новоявленный храм, как крайне дерзкий и вызывающе богопротивный вызов духовной монополии Второго Иерусалимского храма.
Именно это и углубило раскол между евреями и самаритянами, превратило его в окончательный, основанный на неприкрытой ненависти и презрении первых ко вторым — безбожным, по их мнению, «еретикам и отступникам» — и ожесточенной вражде. И отныне — отнюдь не только на религиозной почве. Впредь, практически во всех многочисленных военных конфликтах, связанных с контролем над их территориями, а порой — и в относительно мирное время иудеи и самаряне выступали не единым фронтом, союзниками, но друг против друга, врагами.
Всё это и привело отношения родственных народов к такому плачевному состоянию, в котором его застал Христос…
Впрочем, Самаряне оценивают причины противостояния иначе, чем иудеи.
Себя они считают потомками израильских колен Ефреема и Менассии (сыновей Иосифа, благословенных патриархом Иаковом), избежавших увода в ассирийский плен. То бишь, истинными сынами Израиля, которые никогда не покидали своего надела, не смешивались с другими народами и сохранили исконную израильскую веру.
Выбор своего места поклонения самаряне обосновывают Торой. Согласно ей, г. Гаризим была назначена Моисеем для произнесения благословения по приходу в Землю Обетованную. На этой горе шесть колен Израиля[8] должны были произносить благословение на исполнителей Закона. А на горе Гевал, расположенной оппозитно — на противоположной стороне долины, где по приказанию Моисея был устроен Израильтянами жертвенник из цельных камней, на которых были высечены 10 заповедей Господних, — другие шесть колен[9] должны были произносить проклятие на нарушителей Закона. Сие, согласно Библии, было исполнено при Иисусе Навине, причем, Ковчег Завета в окружении священников и левитов, находился при этом обряде, по-видимому, между этими двумя горами[xii].
В дальнейшем эта местность будущей Самарии продолжала оставаться священной для всех евреев. Ибо здесь странствовали патриархи, здесь, согласно Торе, Бог обещал все эти земли в удел их потомству, здесь был заключен Завет[xiii]. Согласно самарянскому преданию, именно на горе Гаризим Авраам приносил в жертву своего сына Исаака[xiv]; названия многочисленных жертвенников, находившихся здесь, связаны с именами Адама, Сифа, Ноя, Исаака и др.; здесь были спрятаны Тора Моисея, священные сосуды и манна небесная, которые будут найдены при появлении Мессии. Как известно, в восточной оконечности долины, разделяющей горы Гаризим и Гевал в г. Сихем (современный Наблус, Палестина) до сих пор находится почитаемая евреями, самаритянами, христианами и мусульманами гробница Иосифа. В расположенном между Сихемом и Вефилем Силоме в эпоху Судей, с 13 по 11 вв. до Р.Х. т.е. на протяжении около двухсот лет располагалась главная святыня — Скиния Завета. А Силом стал первой религиозной столицей Израиля. Сюда на праздники Песах, Шавуот и Суккот приходили евреи со всей страны: вплоть до дней священника (и величайшего пророка — Г.Б.) Илии, когда местопребыванием Бога была гора Гаризим, продолжался период, называемый самарянами «благоволение».
Однако примерно в 1050 до Р.Х. к концу жизни пророка Илии вторгнувшиеся в Израиль Филистимляне разрушили Силом, Скинию Завета и захватили Ковчег — начался период, называемый самарянами «отход». Вследствие агрессии язычников Силом потерял свою роль духовного центра, большинство народа Израиля перестало должным образом чтить гору Гаризим и лишь колена Ефрема и Манассии остались хранителями истинного богопочитания, считают самаряне.
Впрочем, для ищущих Бога в настоящее время гораздо важнее знать не политические причины враждебного размежевания иудеев и самаритян, но принципиальные отличия их вероисповеданий, имевших место во время Пришествия Спасителя.
Священное Писание самаритян состоит практически только из Пятикнижия Моисея. Имеется также несколько измененная Книга Иисуса Навина. Помимо этого самаритяне признают книгу «Сефер ха-ямин», в которую входят тексты из библейских книг Иисуса Навина, Судей, Царств и Хроники. Однако обе эти книги самаряне считают не священными, но историческими (что, с учётом их содержания, духом принимается легко и охотно).
Таким образом, самаряне не признают т.н. Устную Тору, а также Пророки и Писания. Не включение в Самарянский канон Священного Писания соответственно второго и третьего отделов Танаха (Еврейской Библии) скорее всего, объясняется тем, что Пророки часто принижали значение северного царства с его столицей в Самарии, а Писания были собраны уже в период разногласий с иудеями. В этой связи не в пользу самарянского вероисповедания говорит, в первую очередь, отрицание пророков, боговдохновенность наследия которых (в разной степени проникновения и мощности) относится к величайшим достижениям религиозного сознания.
Гораздо сложнее обстоит дело с т.н. Устной Торой. Хотя бы потому, что на протяжении последних даже не веков, но тысячелетий главным доктринальным и повседневным документом ортодоксального иудаизма фактически является не Тора и не близкий Ветхому Завету христиан Танах, но многократно превышающий последний по объему Талмуд.
Такое положение покоится на вере иудеев в то, что на горе Синай помимо Письменной Торы (Пятикнижия) Моисеем была также получена т.н. Устная Тора, содержание которой веками передавалось от поколения к поколению устно. На рубеже II и III веков от Р.Х. на этой основе по большей части на различных диалектах арамейского языка был записан свод законов, их толкований и комментариев.
Так появилась первая часть Талмуда — Мишна. Затем она обильно дополнялась, в основном комментариями и толкованиями к себе — возникла Галаха. Помимо этого Талмуд включает в себя Аггаду (арам. «повествование»)— разношерстный «научно-популярный» сборник афоризмов и притчей религиозно-этического характера, исторических преданий и легенд для облегчения применения Галахи (её разжевывание для несильных духом и разумением).
В результате Талмуд ныне — это многотомный свод[10] строгих правовых и религиозно-этических положений, основанных на вере в избранность израильского народа, полных ядовитой желчи за разрушение Второго Храма, рассеивание еврейского народа, неприкрытой ненависти к христианству и содержащих шокирующие элементы шовинизма и человеконенавистничества по отношению ко всем иным народам Земли.
Имеются и различия в Торе. Въедливые библеисты подсчитали, что Самаритянское Пятикнижие имеет около 6000 отличий от масоретского текста[11], однако абсолютное большинство из них незначительны и касаются лишь правописания и грамматики. Главные разночтения, имеющие существенный — доктринальный (или идеологический) характер, относятся к указаниям о сакральном месте поклонения Иегове (Яхве). Традиционно считается, что в целостном контексте масоретского текста Библии — это указание на Иерусалим (хотя его название нигде не упоминается, поскольку он ещё не был завоёван во времена Моисея). Согласно же вере самаритян, ещё в эпоху Патриархов таким местом уже был избран Сихем[xv].
Истина заключается в правильном прочтении распространённого во Второзаконии выражения «место, которое … Господь». В масоретском тексте глагол «избирать» (заменённый в предыдущем предложении многоточием) стоит в будущем времени: «изберёт»[xvi]. В самарянской Торе — в прошедшем: «избрал», что указывает, что святой горой обитания Бога является не Сион, которым израильтяне завладели только во время царствование Давида, но Гаризим.
Своё убеждение в том, что единственным «законным» местом поклонения Яхве является гора Гаризим, самаряне обосновывают повелением Моисея о месте для произнесения благословения по приходу в Землю Обетованную [xvii], которое они понимают, как запрет строить святилища Яхве в каких-либо других местах. Горе Гаризим они отводят роль богослужебного центра, признаваемого, согласно предписанию Торы[xviii], единственно законным, а строительство иерусалимского Храма считают главнейшим нарушением Завета. Поэтому со времени царствования Давида жители северной — исконно священной — части Израиля (Самарии) тяготились обретенным главенством Иерусалима.
Еще одно значимое разночтение — относительно места устроения жертвенника Господу Богу. В масоретском тексте обозначена гора «Гевал»[xix], в то время как, в самарянском варианте — святая гора «Гаризим». Выбор первого места, назначенного Моисеем для произнесения проклятия на нарушителей Закона, весьма, согласитесь, странен. Куда больше подходит, представляется, для этой сакральной функции гора Гаризим — место произнесения благословения на исполнителей Закона.
Тем не менее, неоспоримым фактом является то, что в настоящее время масоретский текст Библии считается каноническим подавляющим числом верующих и учёных. Рабочим правилом, принятым современными учеными, является «следовать масоретскому тексту, пока он имеет смысл, и если отсутствует достаточно большое количество данных, свидетельствующих в пользу другого чтения». В самом деле, целью масоретов было сохранение текста без каких-либо изменений. Слова, буквы и стихи каждой книги тщательно пересчитывались, и в конце каждой книги давалось краткое содержание всей книги. Эта окончательная масора (букв. «предание») содержала мнемонические средства, при помощи которых можно было проверить точность каждой новой копии.
Впрочем, не всё здесь так однозначно. Масореты появились лишь около 500 г. после Р.Х. А до этого, в дохристианскую эру писцы, как признают учёные-библеисты, довольно свободно переписывали библейские документы, о чём свидетельствуют древние переводы Ветхого Завета и рукописей Мертвого моря. Случались чисто технические ошибки[12], иногда, как в случае с гл.31 Книги пророка Иеремии, одновременно существовало две или более отдельных редакций. Нельзя исключать и сознательные правки. Как евреи, так и самаряне, несомненно, могли вносить небольшие изменения в текст, преследуя свои собственные цели.
Таким образом, масореты сохраняли в неизменности текст Священного писания лишь после его т.н. «стандартизации», предпринятой из-за угрозы децентрализации иудаизма, возникшей вследствие разрушения в 70 г. Иерусалима, утраты Храма и распространения христианства по всему средиземноморскому миру. Ревностным вождем движения за стандартизацию был умерший около 135 г. после Р.Х. раввин Акиба — скрупулезный исследователь еврейских писаний и ярый противник христианства. Именно он, по всей видимости, является автором текста, который с большими модификациями в деталях сохранился до наших дней под названием масоретский.
В этой связи наряду с рукописями Мертвого моря и переводом Семидесяти толковников[13] Самарянская Тора представляет большую ценность. Ибо сохранила древнюю и независимую форму еврейского Писания, а также записана одной из разновидностей палеоеврейского письма, — более древнего, чем арамейское (преимущественный язык манускриптов, ставших основой для масоретского текста).
В 1900 местах Самарянский текст согласуется с Септуагинтой, имеющей почти две тысячи отличий от масоретского текста. Большинство из них касаются исправления правописания[14]. Также часты в масоретском тексте пропуски слов и даже целых фраз. Например, в Быт. 22:13 масоретское выражение «и вот позади овен» должно было бы читаться «и вот позади один овен»; в Быт. 15:21 в самарянской Торе, как и в Септуагинте между Гергесеями и Иевусеями обозначены также Евеи; в Быт.4:8 после слов «и сказал Каин Авелю» в Самарянской Торе и Септуагинте написано «пойдем в поле»…
И, наконец, о т.н. «Самарийском грехе». Уникальным явлением, присущим только ветхозаветным самарянам, он не является. Данный грех был и остается более чем распространённой формой извращения во все времена и во всех народах. Данное же не явление, но название возникло вследствие оценки самарян исключительно и в подчеркнуто неразрывной связи с их поклонением золотым тельцам (установленным, как уже сказано, царем, опасающимся за свой трон). Если рассматривать самарян только в подобном исторически неверном ракурсе, то, разумеется, правильны такие жесткие определения «Самарийского» греха, как путь слияния истины и лжи, где поклонение Богу превращено в идолопоклонство, как грех смешения молитвы к Богу с поклонением человеческому и т.д. и т.п.
Однако подобными грехами грешили не только самаряне[15], но и их главные обличители — иудеи. И едва ли в меньшей степени. Но возьмём шире как в исторической, так и в географической, этнической, социальной и прочих плоскостях. Положа руку на сердце и призвав в свидетели Господа, представитель какой конфессии может абсолютно твердо и истинно утверждать, что в таком же грехе в той или иной его степени неповинны и иные (и даже многие) его братья и сестры по вере? Кто, кроме святых, неповинен в этом ни в малейшей степени, ни на йоту?!
Словом, подводя итог рассматривания степени «ужасности» самарян, придется признать, что, чисто религиозные разногласия между самаритянами и иудеями были внутренними, доктринальными и касались, прежде всего, отношения к пророкам, жившим после Моисея, поздних Писаний, а также, учения, где должно находиться единое место поклонения истинному Богу. Таким образом, почитая только Тору и ничто иное (подобно тому, как различные христианские церкви отвергают те или иные апокрифы), Самарянская церковь сынов Иакова была не только обручена мужу веры Моисею — пятому по счёту последнему на тот момент в её долгой религиозной жизни, но и оставалась верной ему и только ему «женой»[16], как никакая иная.
Но почему нынешний «муж» женщины — «не муж» ей?
Только ли из-за того, что в те времена Моисей и его Закон были духовной «собственностью»
восседающих в Иерусалиме «правоверных» иудеев?
И, находясь с ними в непримиримой размолвке, нельзя было жить по Закону без их разрешения на то иначе, как «незаконно», «сожительствуя»?
[1] Израильское царство объединяло 10 из 12 колен израильского народа, Иудейское царство со столицей в Иерусалиме включало в себя земли колена Иуды, колена Симеона, и половину колена Вениамина.
[2] Барельеф с бегущим от народного восстания Ровоамом размещён в первом кругу Дантова Чистилища, где караются гордецы.
[3] Иудейское царство превратилось в вассала Древнего Египта уже на пятом году царствования Ровоама в 923 г. до Р.Х., после того как фараон Шешонк I (библейский Сусаким) напал на Иудею, разграбил Иерусалим и Иерусалимский храм. Окончательно же Иудейское царство и Храм были уничтожены вавилонским царем Навуходоносором II в 586 году до Р.Х. Северное Израильское царство оставалось независимым до 722 году до Р.Х., когда оно было завоевано ассирийским царем Саргоном II.
[4] В иудейской среде принято считать, что с окончательным падением Израильского царства исчезли десять колен, которые в нем проживали.
[5] Талмуд расценивает Ездру как одного из величайших деятелей еврейской истории, не иначе, как «вторым Моисеем» и считает собирателем библейских книг, т.е. автором первичного библейского канона.
[6] Еврейский историк и военачальник I века от Р.Х., автор книг на греческом языке «Иудейская война» (о восстании 66—71 годов) и «Иудейские древности» (изложена история евреев от сотворения мира до Иудейской войны), призванных развенчать устойчивые предубеждения против этого народа.
[7] Гарезим или Тура бриха — Гора благословения. Храм был разрушен во времена Маккавеев хасмонейским (иудейским) царём Иоанном Гирканом в 129 г. до Р. X.
[8] Симеоново, Левиино, Иудово, Иссахарово, Иосифово и Вениаминово.
[9] Рувимово, Гадово, Асирово, Завулоново, Даново и Неффалимово.
[10] Первое издание Талмуда 1489-1492 гг. заняло 380 листов in folio (размера 420,5 х 594 см — в четыре раза больше формата А4).
[11] Масореты — группы писцов, сосредоточенные главным образом в Иерусалиме, Тверии (Тиберии) и Вавилонии, которые в период с VII по XI век фиксировали традиционное произношение в Еврейской Библии, гармонизировали выявленные разночтения, а также вырабатывали систему диакритических знаков для обозначения гласных в еврейском консонантном письме.
[12] Как древнефиникийский тип письма, так и квадратный алфавит содержат буквы, которые легко можно спутать, потому что они очень похожи друг на друга. Кроме того, краткие разделы могли опускаться из-за одинаковых окончаний, когда взгляд писца скользил с одной фразы на другую, имеющую такое же окончание, пропуская незамеченный материал. Другие типичные ошибки происходили из-за того, что писец нечаянно повторял букву, слово или фразу (диттография) или не повторял те, которые повторялись в оригинальном тексте (гаплография). Осложняющим фактором было и то, что в древних рукописях не делалось пропуска или не ставилось разделительного знака между словами и писцу приходилось это делать самому. Также добавлялись еврейские буквы для обозначения гласных, что увеличивало процент ошибок (именно масоретам можно приписать сегодняшнюю систему произношения слов в Еврейской Библии, ибо они сохранили традиционное произношение путем системы гласных знаков).
[13] Он осуществлён во 2-3 веках до Р. Х., т.е. задолго до стандартизации масоретского текста.
[14] Например, масоретский «Доданим» заменил «Роданим» в Быт.10.4; 1 Пар. 1.7 (буквы «р» и «д», в финикийском и квадратном типе письма выглядят почти одинаково).
[15] Ко времени прихода Спасителя к самарянам относились жители местности между Иудейскими горами на юге и Галилеей на севере.
[16]До арабского завоевания в 638 году численность самаритян достигала порядка 350 тысяч человек. Ныне Самаряне представляют собой крайне немногочисленное (менее тысячи человек) особое направление внутри израильской веры, в современном Израиле оно имеет официальный статус иудейской секты.
[i] 3 Цар. 11:26-28, 12:26,27.
[ii] 3 Цар.12:1-20,24.
[iii] 3 Цар. 11:3, 5-7.
[iv] 3 Цар. 11:9-13.
[v] 3 Цар. 12:6-10,12, 21.
[vi] 3 Цар. 11:28, 12:26-28.
[vii] Суд.2:1, 11-13,17,19; 3:7,12; 4:1,6:1,8:27, 33… Исх.31:18.
[viii] 3 Цар.14:22-24, 15:1-3.
[ix] 3 Цар.15:11-14, 4 Цар. 18:1-8.
[x] 4Цар. 21:1-9.
[xi] 4Цар. 17:24.
[xii] Втор.11:29, 27:12,13; Нав.8:30-35.
[xiii] Быт.13:12,14-18; 17:4-8.
[xiv] Быт. 22:2-14.
[xv] Быт. 12:6,7; Быт. 33:18-20.
[xvi] Втор. 12:21,26; 14:24,25; 17:8; 18:6.
[xvii] Втор.11:29.
[xviii] Втор 12:13,14.
[xix] Втор. 27:4.
© 2017, Геннадий Благодарный. Все права защищены. Использование в СМИ разрешается только с согласия автора.