Иерархия отцов. Авраам, Иаков («Пять мужей», гл.5)

Рейтинг: 5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

Лестница в небо

 

(Продолжение, см. предыдущие главы: Пять мужей (гл.1 и 2) Огранка («Пять мужей», гл.3)Что такое муж? («Пять мужей», гл.4)

Разобравшись, наконец, что такое, на самом деле, «муж» женщины, пришедшей к «колодезю Иаковлеву», можно заняться ее «биографией» — выяснить Дух каких, сменяющих друг друга религиозных воззрений и построенных на их основе культов поклонения, составляли историю ее духовной жизни?

О Духе одного исторического этапа Самооткрытия Бога и уровня духовности общества — концепции духовных истин, переданных людям через Иакова, — уже упоминалось. Скептики могут на это заметить, что Иаков не оставил никаких письменных свидетельств своего духовного учения, и даже какие-либо упоминания о таковом в Библии отсутствуют, а потому говорить о вероисповедании «по Иакову» «не приходится».

Но, во-первых, не оставил (и не нам судить, намеренно ли?) никаких личных запечатлённых в Библии письменных свидетельств о своём духовном учении, и тот, кого не назвать одним из Мужей веры не посмеет, наверное, никто — сам Авраам[1]. Тот, кто ходил перед Богом и был непорочным, за что сделался «отцом множества народов»: благословением в семени своём за послушание гласу Божию для всех народов земли[i]. Могло ли не быть у такого патриарха некоего — своего или доставшегося ему с прежних времён — свода духовных воззрений и устоявшегося канона отправления богослужения? Т.е. того, что является основой, учением любой религией?

Конечно же, не могло не быть. О наличии у Авраама за полтысячи лет до Моисея целостной духовной концепции прямо говорится в Библии словами Самого Бога: «Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путём Господним, творя правду и суд» (Быт. 18:19). А Апостол Павел прямо говорит о вероисповедании по Аврааму: «...ходящих по следам ВЕРЫ отца нашего АВРААМА» (Рим. 4:12).

И хотя конкретные упоминания о вероисповедании по Аврааму в Библии скупы, тем не менее, оставшиеся следы его не оставляют никакого сомнения в том, что оно существенно отличалось от учения Моисея. Помимо того, что Авраам стал участникам знаменитого завета, он (в том числе и ранее, под именем Аврам) создавал жертвенники на горах и там призывал имя Господа; сотворил жертвенник в дубраве Мамре; и даже сам «насадил при Вирсавии рощу, и призвал там имя Господа, Бога вечного»[ii].

Обратим внимание и на важные моменты в искушении Авраама: «Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог»[iii]

Нужно заметить, что Ветхий Завет в отличие от Нового в иных местах перегружен незначащими с точка зрения вечности деталями и очень подробно описывает многое из того, что в гораздо большей степени относится чисто к земной истории жителей Ближнего Востока и имеет весьма или даже очень мало отношения к духовной сфере и к религиозной жизни — возьмите хотя бы четыре Книги царств. Однако в данном случае нет никакого указания на гораздо более важные вещи духовного и морального свойства. На немыслимую для современного сознания дикость требования. На должные, по идее, иметь место жесточайшие душевные муки Авраама, страстно любящего своего сына. Такое изложение явно говорит о степени веры и покорности Авраама. Но не указывает ли оно и о том, что человеческие жертвоприношения его вере были присущи? Являлись событием обыденным? А искушение заключалось лишь в том, объектом жертвоприношения был выбран не, как это было чаще всего, пленный из другого племени, а ни в чем повинный благочестивый и любимый сын вождя?

Впрочем, и написанного в Ветхом Завете явно, прямым текстом вполне достаточно (см. выше), чтобы убедиться, что Авраам (и ранее — Аврам) в богослужении делал многое из того, что позже уже в эпоху Закона и храма Соломона будет почитаться, ни много, ни мало, но кощунственным, богопротивным. И что таковым, несомненно, являлось — но только в те и последующие времена, а не в эпоху Авраама. Иначе бы Бог не избрал его, не благословил, не заключил с ним завета и по смерти своей он не «был отнесён Ангелами на лоно Авраамово»[iv] и не почитался бы верующими всех авраамических религий, включая православие, своим духовным отцом.

А, во-вторых, как это не покажется на первый взгляд странным, но гораздо больше в Библии говорится о религиозной деятельности, в том числе и реформаторской именно Иакова: нареченного за свои духовные подвиги Израилем, того, славою которого клялся Господь[v]. Иаков тоже создавал жертвенники и призывал там «имя Господа Бога Израилева», также заслужил почётное право быть переименованным Самим Богом. Но еще и сам переименовывал название мест, ставил памятники, возливал «елей на верх» их, давал обеты Богу в том, что сие «будет домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть»[vi].

Таким образом, первые упоминания в Библии о религиозном памятнике, о храме («доме Божии») и о возлиянии елеем в ритуальных целях связаны с именем Иакова, и именно от Иакова ведёт своё начало сохранившаяся до сих пор практика церковной десятины[2]. Согласно же древнеиудейским преданиям именно Исаак установил послеполуденную молитву, в то время как, Авраам — утреннюю[3].

Из синодального перевода можно даже сделать вывод, что Иаков был и остался единственным из людей, кто «боролся с Богом» и по его словам «видел Бога лицем к лицу» и сохранил душу свою[vii]. Однако с Иаковом боролся «Некто» (еврейское «иш» — муж, мужчина) — некая духовная сущность, которых на Небесах целое воинство[viii], — и писать в данном случае слово «бог» с прописной буквы[4] неправомерно. Некоторые комментаторы указывают, что на самом деле Иаков боролся с ангелом-хранителем Исава — человека внешнего, плотского; прообразно — с плотской, телесной составляющей человека. [Традиционное понимание того, что в Библии обозначается словом «Бог», а также правомерность именно такого употребления этого слова (с прописной буквы) во многих местах Библии требует отдельного разговора — Г.Б.]

То, что в своих взаимоотношениях с Богом Иаков не повторял никого из предков, в Библии говорится прямо, фактически открыто: «А Иаков пошёл путём своим». Произошло это после того, как Иаков, взяв жён своих, покинул своего родственника — тестя и дядю (брата матери) Лавана, и был им настигнут. После чего «заколол жертву на горе, и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб и ночевали на горе», а наутро его родственник «возвратился… в своё место… А Иаков пошёл путём своим. И встретили его Ангелы Божии… ополчение Божие»[ix]

Ещё ярче описывает эту совершенно необычную ситуацию Септуагинта (осуществлённый во 2-3 веках до Р. Х. перевод Ветхого Завета на греческий язык т.н. «70-ти толковников»[5]): «А Иаков пошёл путём своим. И, взглянув, увидел ополчение Божие ополчившиеся. И встретили его Ангелы Божии».

Где, на каком сознательно избранном и отличном от других пути может сразу же встретить вас целый сонм Ангелом Божиих, ополчение Божие?!

На суетном земном ли? В заботах и дрязгах обыденной семейной жизни?

Или на пути духовного восхождения к Богу?!

Очевидно, что не в первом случае. Но тогда совершенно иначе — широко отверстыми духовными очами, с «не ослепленным умом и со снятым покрывалом с лица и сердца своего»[x] — следует воспринимать всё изложенное до этого важнейшего указания о встрече ополчения Божия: стараться понять глубинный смысл, истинное значение любого слова, любой казалось бы, малозначащей детали.

В частности, постигнуть, какой духовный смысл скрывается в выражении «взяв жён своих, покинул… тестя»? Какой «хлеб» на самом деле «ели» Иаков с его родственниками на горе? Не самом, согласитесь, удобном месте для бивуака при странствовании со всем своим имуществом, включая многочисленные стада...

Общий смысл описываемого вкупе с расставленными повсюду символьными знаками помогает пониманию. Тон духовному прочтению задает начало 31 главы Книги Бытия: «Ангел Божий сказал Иакову во сне… Я Бог [явившийся тебе] в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет; теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей [и Я буду с тобою]»[xi].

Налицо воззвание свыше, прямое повеление оставить халдейско-арамейский вариант вероисповедания (Иаков на тот момент уже долгое время жил в Месопотамии среди халдеев[xii] и арамеев) и вернуться к вере отцов. Во-первых, об этом говорит напоминание о возлиянии елея на памятник и данном обете. А во-вторых, родная земля, родина — это не столько даже знакомая с детства местность, сколько окружающие родственники, знакомые люди, специфичный менталитет, привычные обычаи, традиции, родная вера.

Указанное повеление было дано не беспричинно. Из контекста главы видно, что Мужу веры Иакову давно уже было в тягость жизнь на чужбине, почитание и служение иному от его духовного понимания объекту веры, отправление религиозных обрядов по несколько иным правилам. Об этом говорит просьба пастора[6], сказанная сразу после того, как его любимая жена родила небезызвестного сына Иосифа (еще один символьный знак!), и обращенная к главе пасторов (пастухов): «Иаков сказал Лавану: отпусти меня, и пойду я в свое место, и в свою землю; отдай [мне] жен моих и детей моих, за которых я служил тебе, и я пойду, ибо ты знаешь службу мою, какую я служил тебе»[xiii].

Однако поначалу духовный разлад между внутренними духовными состояниями и потребностями Иакова и тем, чему и как он должен был служить в качестве пастора, неприятие видимых извращений веры привели лишь к разделу паствы — Иаков согласился продолжать свою службу на новых условиях: «…я опять буду пасти и стеречь овец твоих. Я пройду сегодня по всему стаду овец твоих; отдели из него всякий скот с крапинами и с пятнами, всякую скотину черную из овец, также с пятнами и с крапинами из коз… И отделял Иаков ягнят и ставил скот лицем к пестрому и всему черному скоту Лаванову; и держал свои стада особо и не ставил их вместе со скотом Лавана». Лаван же «назначил расстояние между собою и между Иаковом на три дня пути»[xiv].

На три символических «дня пути». Столь значительная была разница между тем, как и какой духовной пищей «потчевал» свою паству реформатор Иаков и тем, какому хозяину служили и что давали своему «стаду» другие пасторы, обычные для той местности и того времени.

Вероисповедание, которым «поил» Иаков людей, приходящих к святилищу за духовной пищей было необычным, с вкраплениями нового, отличного, духовно яркого и сильного. И оно массово рождал новых почитателей: «взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал на них [Иаков] белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, И положил прутья с нарезкою перед скотом в водопойных корытах, куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал пред прутьями». Причем, исповедовали они не традиционную для окружающих веру, но ту, которой учил их Иаков: «рождался скот пестрый, и с крапинами, и с пятнами… И отделял Иаков ягнят и ставил скот лицем к пестрому и всему черному скоту Лаванову; и держал свои стада особо и не ставил их вместе со скотом Лавана».

Учением Иакова лучше, легче, быстрее проникались духовно сильные, одаренные ученики. Слабые же, не готовые к восприятию нового, а также «тёплые»[7] слушатели воспринимали его с трудом и оставались приверженными прежним духовным традициям: «Каждый раз, когда зачинал скот крепкий, Иаков клал прутья в корытах пред глазами скота, чтобы он зачинал пред прутьями. А когда зачинал скот слабый, тогда он не клал. И доставался слабый скот Лавану, а крепкий Иакову»[xv].

Число последователей Иакова росло, а традиционного варианта вероисповедания убывало: «И услышал [Иаков] слова сынов Лавановых, которые говорили: Иаков завладел всем, что было у отца нашего, и из имения отца нашего составил все богатство сие». Когда же препятствия, чинимые проповеднической деятельности Иакова стали слишком велики, он, подчинившись велению свыше, окончательно порвал с халдейско-арамейским каноном веры. За ним пошли всего его последователи: «И встал Иаков, и посадил детей своих и жен своих на верблюдов, и взял с собою весь скот свой и все богатство свое, которое приобрел, скот собственный его, который он приобрел в Месопотамии, [и все свое,] чтобы идти к Исааку, отцу своему, в землю Ханаанскую». При этом «Иаков же похитил сердце у Лавана Арамеянина» — примеру Иакова последовали лучшие духовно самые сильные представители паствы округи[xvi].

Впрочем, возвращался к вере отцов её «муж» веры (Дух) Иаков всё же другим, исповедуя отчасти иную веру — с немалыми заимствованиями из халдейско-арамейского варианта вероисповедания: жена (церковь) Иакова «Рахиль похитила идолов, которые были у отца ее»[xvii]

 Рождение нового духовного течения, религиозный раскол — событие заметное и не столь уж частое, но не уникальное. В истории человечества их произошло немало. И никогда они не происходили, да и не могут протекать абсолютно безболезненно, бесконфликтно. Ибо крайне значима и болезненна эта сфера для верующих. Невозможно примириться, считать верным то, во что не веришь, что противоречит твоему духу[8]. Крайне больно видеть, как от тебя отделяются, становятся тебе чужими вчерашние братья по вере, в особенности те, кто отличался особой ревностью в служении, в пламенным духовном горении, как заметно понижается с их уходом духовный уровень осиротевшей общины.

От того так часто вчерашние братья по вере, а ныне — «близкие родственники» по ней отнюдь не дружат и даже не поддерживают нормальные добрые отношения, но находятся в стадии явной или скрытой вражды. Однако врагами явными заклятыми или скрытыми они становятся не сразу. Вначале приверженцы прежнего традиционного вероисповедания, поначалу более, как правило, многочисленные, властные стараются «образумить» своих отколовшихся бывших единоверцев, «излечить их помутнение разума», ставшее причиной «искажения веры» отцов, «вернуть на путь истинный».

Именно это происходило на горе, после того, как Иаков с общинами своих единоверцев (своими «женами») был настигнут тестем — представителем старшего поколения, традиционного вероисповедания. Пища, которую они вкушали на горе была духовная. Иаков и его тесть вели трудный разговор по вопросам веры, старались — каждый со своей стороны —достучаться до сердца и разума оппонента, обратить его в свою веру: «взял Иаков камень и поставил его памятником… И сказал Иаков родственникам своим: наберите камней. Они взяли камни, и сделали холм, и ели [и пили] там на холме. [И сказал ему Лаван: холм сей свидетель сегодня между мною и тобою.]»[xviii] Эти камни – увесистые аргументы сторон в духовном споре, тяжелые непримиримые взаимные обвинения и опровержения доводов оппонентов. Их накопилось столько, что они образовали целый холм.

Не удивительно, что примирение сторон, возврат беглецов к прошлому были обречены на неуспех: «И сказал Лаван Иакову: вот холм сей и вот памятник, который я поставил между мною и тобою; этот холм свидетель, и этот памятник свидетель, что ни я не перейду к тебе за этот холм, ни ты не перейдешь ко мне за этот холм и за этот памятник, для зла; Бог Авраамов и Бог Нахоров да судит между нами, Бог отца их. Иаков поклялся страхом отца своего Исаака»[xix].

И наутро родственник Лаван «возвратился …в своё место» — в прошлое, к прежнему вероисповеданию и культу — устаревшим и достаточно уже искаженным людьми и Сатаной, но устоявшимся, традиционным, привычным, кажущимся верными и удобными.

А «Иаков пошёл путём своим». Вняв призыву свыше, отважно выступил против того, что для окружающих людей было свято, решительно порвал с прошлым и стал успешно проповедовать новое учение, служить Господу — Тому, как он понимал Его — по-новому[9].

Так правомерно ли утверждение, что Иаков не привнёс ничего своего в вечное и бесконечное дело богопознания? Не является Мужем — Духом Веры, определенного её этапа? И что «колодезь Иаковлев» — тот колодец, вместо «воды» которого Сам Христос предлагал Свою «воду живую», но услышал в ответ лишь недоумённое: «откуда же у Тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова?» — неужели этот «колодец» суть лишь искусственное физическое отверстие в поверхности земли, достигающее водоносного слоя? Коих на нашей планете бесчисленное множество? Случайно ли, расположение этого колодезя именно на том участке поля[10], где «Иаков, возвратившись из Месопотамии... поставил… жертвенник; и призвал имя Господа Бога Израилева»[xx]?

Читать Библию только так, видеть во всём лишь поверхностный, физический смысл, равнозначно оставлению покрывала на  лице и сердце своем. Но стоит лишь снять его, как имена двух мужей — основателей сменяющих друг друга вер — становятся очевидными.

 


[1] Есть апокрифы и мистические книги, которые иудейская традиция приписывает Аврааму. Например, знаменитая каббалистическая книга «Сефер йецира».

[2] Аврам дал Мелхиседеку, царю Салимскому, священнику Бога Всевышнего (как бы он — задолго до Закона! – мог выполнять свои ответственные обязанности, не имея тщательно разработанного учения?) «десятую часть из всего». Однако, из написанного в Библии вытекает, что Авраам не ввёл это в постоянную практику, иначе Иакову не было бы нужды давать подобный обет, ставший непременным обязательством для каждого верующего.

[3] Впрочем, иные источники утверждают, Исаак ввёл утреннюю молитву.

[4] Ср. Пс. 49:1; 96:7.

[5] Он весьма ценен тем, что его копии являются древнейшими из дошедших до наших дней текстов Ветхого Завета, – которые к тому же сохранили очень много важнейших положений во всём соответствующих духу Библии, но почему-то отсутствующих (трудно сказать, сознательно ли?) в масоретских свитках. В цитатах из Библии вставки из этого перевода ограничены квадратными скобками.

[6] В переводе с латинского «пастор» означает «пастух».

[7] См. Откровение Иоанна Богослова, гл. 3:15,16.

[8] Евангельские христиане и их ближайшие последователи, которых нещадно и даже безжалостно преследовали представители традиционных на тот момент религий почувствовали  это в полной мере.

[9] То есть поступил именно так, как много столетий спустя сделают и христиане, отказавшиеся продолжать быть рабами Закона Моисея и выбрав для себя свободу веры во Христа.

[10] См. также в Синодальном издании указание о связанном месте.


[i] Быт. 17:1,5; 22:17, 18.

[ii] Быт. 15:18; 12:7,8; 13:3,4; 13:18; 21:33.

[iii] Быт. 22:2,3.

[iv] Лк. 16:22.

[v] Быт. 35:10, Ам. 8:7.

[vi] Быт. 28:18-22, 31:54; 33:20; 35:7, 10, 14, 15.

[vii] Быт. 32:24-30, Исх. 33:20, Иоан. 1:18, 4:12, 1 Тим. 1:17.

[viii] Быт. 2:1.

[ix] Быт. 31:17,18,25, 54,55; 32:1.

[x]См. 2 Кор. 3:13,14

[xi] Быт. 31:3,11,13.

[xii] Быт.11:28.

[xiii] Быт. 30:25,26.

[xiv] Быт. 30: 31,32,40,36.

[xv] Быт. 30: 37-40

[xvi] Быт. 31:1,17-19.

[xvii] Быт. 31:19,20.

[xviii] Быт. 31:45-46.

[xix] Быт. 31: 51-53.

[xx] Быт. 33:18-20.

(Продолжение)

© 2017, Геннадий Благодарный. Все права защищены. Использование в СМИ разрешается только с согласия автора.

Добавить комментарий

Запрещается использование нецензурных и хамских выражений, использование комментариев для рекламных целей.


Защитный код
Обновить